18 февраля 1952 года – трагическая дата в истории Катайска. Тогда, 60
лет назад около половины девятого утра на окраине города, на 143
километре железной дороги Екатеринбург-Курган прогремел мощный взрыв
железнодорожного вагона, груженного взрывчатым веществом, весом 18 тонн.
Уже, в 11 часов об этой страшной техногенной катастрофе стало известно
И.В. Сталину, а вечером радиостанция «Голос Америки» сообщила о ней
радиослушателям. Сила взрыва была такова, что были выбиты все стекла и
не только в городе, но и в близлежащих селах. У некоторых домов снесло
крыши, обвалились потолки, вылетели простенки, было много сот раненых и
даже человеческие жертвы. Ударной волной распахнуло двери в соседних
городах Далматово и Каменск-Уральский.
Высокая комиссия МПС из Москвы определила тогда, что причиной этой
катастрофы явилось уширение пути. В Катайск, на место взрыва, приезжал
Г.К. Жуков – командующий Уральским военным округом.
Старожилы Катайска хорошо знают об этом, и многое еще могут рассказать.
Районная газета «Знамя» публиковала свои материалы. В книге «Катайск.
Новые времена» помещена статья Г.П. Печеницына «Взрыв в городе». У
автора возникло много вопросов, захотелось узнать имена героев, имена
тех, кто погиб в то злополучное утро – 18 февраля 1952 года?
Для этого автор выезжал на станции Каменск-Уральский (Синарская) и
Шадринск, но и у них в архивах ничего не нашлось. На нашей станции
Катайск мне оказала большую помощь и поддержку ее начальник – Т. Н.
Потапова.
Татьяна Николаевна дала адреса ветеранов труда, с которыми я
встретился и побеседовал: Медведевой Анной Федоровной – бывшим билетным
кассиром, сейчас ей 95 лет; Булдаковой Марией Матвеевной – работницей
станции, сейчас ей 86 лет; Чигвинцевой Розой Викторовной – товарным
кассиром, 82 года.
Все они в ясной памяти и рассказали много нового, интересного.
Несколько встреч у нас прошло с Геннадием Павловичем Печеницыным, лично
бывшим знакомым с машинистом того рокового поезда – Александром
Матвеевичем Чемезовым.
Между тем Т.Н. Потапова, обзвонив Курган и Шадринск, нашла телефоны
председателя ветеранской организации станции Шадринск – Татьяны
Семеновны Краевой и ветеранов труда: Б.В. Клюева, А.А. Оболдина. Через
них мы узнали, что главным кондуктором того поезда был Азамов Бахритдин
Сафаевич – узбек по национальности, поездным мастером – Блюденов
Николай. Сейчас в Шадринске проживает дочь Азамова – Разбойникова Зоя
Андреевна, преподаватель финансового техникума. Вот сейчас, зная имена
той поездной бригады, постараемся вернуться в то морозное утро на
станцию Синарская. Сейчас грузовые поезда ни кто не сопровождает, а
тогда их сопровождали. Итак, главный кондуктор – Б.С. Азамов, вагонный
мастер – Николай Блюденов, машинист паровоза серии «Л» (конструктора
Л.С. Лебедянского) оборудованного скороскометром с лентой – Александр
Чемезов.
Главный кондуктор, Азамов не хотел принимать поезд, т.к. было
нарушение инструкции при формировании поезда. Вагоны: 9,10,11, 12-ый
четырехосные, груженные взрывчаткой по 50 тонн каждый, далее 13-ый вагон
прикрытия, потому что 14-ый вагон – теплушка, пожароопасный с солдатами
охраны. 15-ый вагон весом 18 тонн, груженный детонаторами и 16 вагон –
18 тонн взрывчатого вещества. Нарушением было то, что между 14 вагоном –
теплушкой и 15-16-ми вагонами не было вагона прикрытия.
Поезд был весом 3600 тон – 50 вагонов. Поезд в девятом часу утра по
уклону со скоростью 80 км/час приближался к Катайску. Утро было холодное
за минус 25 градусов, и туман не очень плотный. В условиях плохой
видимости машинист А.М. Чемезов заблаговременно сделал первую ступень
торможения. Поезд, почти километр, катился на тормозах. Семафор тогда
стоял за мостом, но почему-то был закрыт и тогда машинист сделал вторую
ступень торможения. Буквально, через несколько секунд после торможения,
начались сильные продольные реакции в поезде, через 100 метров он
остановился: с рельсов сошел один вагон. Теплушку с солдатами развернуло
поперек пути, печка – «буржуйка» упала, раскаленный уголь вылетел из
нее, а там солома была или сено. Все это мгновенно загорелось огнем.
Сонные, раздетые и разутые солдаты повыскакивали на мороз. Другие снегом
начали забрасывать огонь.
Азамов и Блюденов подбежали к горящему вагону. Расцепить состав они
не смогли и тогда один из них побежал к паровозу и сказал машинисту,
чтобы тот сжал состав, нужно было отцепить 4 вагона со взрывчаткой и
утянуть их, чтоб они не с детонировали. Тогда они расцепили состав и 12
вагонов утянули вперед на 200-300 метров.
Беспрерывные гудки паровоза – сигнал опасности, были слышны во всем
городе, как тревожный набат, разносились они в морозной, стылой тишине
туманного утра.
Тогда селектора в поездах не было, и главный кондуктор Азамов побежал
позвонить, и сообщить о случившемся. Между тем пламя перекинулось, и
загорелся 15-ый вагон с детонаторами, которые начали взрываться. В
городе слышалось, как канонада во время войны. И тут взорвался 16-ый
вагон с 18 тоннами взрывчатки.
Азамова убросило, он попал в заснеженную силосную яму, но остался
жив. Николай Блюденов отъехал с головной частью от места взрыва, но
спрятаться не успел и погиб. Так ценой собственной жизни он спас город
от еще больших разрушений и жертв. Можно только представить, что могло
быть, если бы взорвались все 218 тонн?
Из города пришла машина с пожарным расчетом, они оказались в
эпицентре взрыва и погибли как герои на боевом посту. Вот их имена:
Кокшаров Александр Иванович – начальник части, 48 лет; Филаретов
Анатолий Григорьевич – 55 лет; Истомин Михаил Васильевич – 36 лет;
Богдашов Александр Иванович – 25 лет; Шелементьева Надежда Григорьевна –
27 лет.
Погибла гражданское лицо без имени некто Сарапульцева, жители Одиной
сообщили, что погибла еще Истомина Надежда из местного колхоза. Из 13
солдат охраны – 6 погибло, видимо, те, кто тушил. Остальные убежали на
улицу Красноармейская в дом
№ 10 (в Одиной)…
Средняя школа в то время была в перестроенной Троицкой церкви.
Ученики тех классов, окна которых выходили в сторону взрыва были все
окровавлены, т.к. были все похоронены влетевшими обломками стекол.
Началась сильная паника. Все выбежали на улицу и увидели высоко летящий
самолет и дым в районе взрыва. Думали, что сбросили бомбу.
Мощный взрыв невиданной силы разнес в клочья 36 груженых вагонов. Из
50 осталось только 12 с головы и 2-хвостовых. Некоторые колесные пары
забросило аж на Тукман. У некоторых домов снесло крыши. Одному ученику
начальной Одинской школы влетевшей буферной тарелкой оторвало ногу.
Хребтовую стальную балку одного из вагонов нашли за 900 метров от
взрыва, она лежала поперек улицы.
Вокруг железнодорожного полотна валялся разбросанный груз, разные
обломки (тогда тут был пустырь, не было жилых домов и городских
кварталов). Груз в вагонах был разнообразный: часы в золотом корпусе,
детские игрушки, письменные и школьные принадлежности, обувь, ковры,
лезвия для бритья, трубы, пакля, различные строительные материалы,
бикфордов шнур, неразорвавшиеся детонаторы, артиллерийский порох и
многое, многое другое.
Помнится, мы ребятишки ходили и собирали там артиллерийский порох уже
в 60-е гг. Из шоколадных оберток делали корпуса ракет, начиняли этим
порохом и запускали в небо.
В то время наша семья проживала по улице Некрасова № 27 (этот дом
сохранился и сейчас, только немного перестроен). Моя мама – Нина
Васильевна подушками закрыла выбитые стекла и побежала к силовой (сейчас
здесь ДК «Лучезар».
Кто-то сказал ей, что это силовая взорвалась, но отец ее успокоил, и
по улице Комсомольской она прибежала на переезд (сейчас тут только
пешеходный переход). Там за мостом, место взрыва все было во мгле и уже
оцеплено милицией. Конечно, мама тут же вернулась домой. Помню, как уже
после обеда по улице очень медленно везли убитых в морг. По краям улицы
Некрасовой стояли скорбно люди и тихо переговаривались, мне было 3 года,
но это запомнилось четко: беда сплотила людей.
Так житель Катайска с улицы Ослоповского Петр Николаевич Бушков
вспоминает: «Мне тогда годика три было, сестре Зине около года. Мы жили в
домике по улице Лизы Чайкиной. Отец пошел по делам, но вспомнил, что
какой-то документ оставил и решил вернуться за ним. Он уже подошел к
дому, когда прогремел взрыв.
Я сидел на печи, а Зину бабушка в зыбке качала. После взрыва дом
тряхнуло, стекла вылетели, потолок обрушился. Меня завалило землей. Отец
забежал, быстро вытащил меня из земли. Зине забило землей всю зыбку, ей
прочистили носик и ротик и ее вырвало. Мы выбежали во двор и тут прямо с
неба к нам упали ботинки, связанные шнурками. А наш дед, живший в Одино
у Катайки, нашел за огородом вагонную колесную пару».
Учительница – Г.Д. Осипова рассказала, что тогда они жили по улице
Советской и окна выходили на север. Когда прогремел взрыв, вылетевшими
стеклами ей поранило лицо и руки, и даже годовалого сына – Колю,
сидевшего на полу. Мебель всю разметало по комнате. В бору, в больнице
Галине Дмитриевне, как и многим другим, обработали и перевязали раны.
Люди вспоминают много разных случаев. Вспоминают, как некто
Сарапульцев после взрыва вышел во двор, и остановился пораженный – лежит
красивый, развернутый ковер…
Снег в том году был глубокий. Почти все население и даже школьники
всю весну перерывали снег, чтобы найти хоть что-нибудь. Жители Одино и
Кораблево находили некоторые вещи даже у себя в огородах. Было холодно.
Стоял 25-градусный мороз. Кто смог плотно закрыть оконные проемы, то у
них собирались соседи погреться. Надо отдать должное властям, за 2-3 дня
был полностью сделан ремонт. Весь ущерб, причиненный взрывом, был
возмещен. По улицам шли рабочие насосного завода – вставляли стекла
вначале с улицы, а затем изнутри. Строительные бригады качественно и
быстро вели ремонтные работы.
На месте аварии засыпали насыпь, проложили новые рельсы. На второй
день уже пошли поезда. В то время направление Свердловск-Курган было
однопутным. Поезда, идущие навстречу друг другу, могли разойтись только
на разъездах. На станцию пришли вагоны со стеклом, шифером и другими
строительными материалами
Нелегко пришлось нашим медицинским работникам. Сохранились
воспоминания врачей и медсестер, которые записал В.Ф. Демидов –
летописец Катайского зхдравоохранения.
В больнице выбило все стекла. Всех, кого можно было, выписали домой.
Окна забили фанерой, толью, одеялами. А в больницу везли и везли раненых
и убитых. Раненых было очень много Е.В. Самохину запомнилось с детства,
что снег вокруг поликлиники (нынешнее здание стоматологического
отделения) в тот день был весь залит кровью.
А.С. Боруховский – главный врач того времени вспоминал: «Было
несколько сот раненых. Срочно приехали врачи из Свердловска, Кургана,
Челябинска. Экстренно оборудовали несколько операционных и до поздней
ночи оперировали, удаляли осколки, в том числе и из брюшной полости.
Инструменты обеззараживали примитивным способом. Их бросили в
эмалированный таз, наливали спирт, поджигали его, спирт сгорал,
инструменты считались стерильными. Руки мыли мыльной водой, после чего
смазывали йодом, от которого к концу дня у всех были ожоги первой или
второй степени. Перчаток не было. Интересно, что в больнице были выбиты
все стекла, кроме той палаты, где лежали новорожденные».
В этот день в Катайской больнице была произведена 31 операция, в том
числе 10 пластических, выполнено 6 энуклеаций глаз. Многих пострадавших
эвакуировали в лечебные заведения Свердловска и Кургана, в Челябинскую
железнодорожную больницу.
Власти организовали работу по сбору разбросанных по снегу вещей и
товаров. Специальные грузчики собирали их и привозили на станцию,
грузили в вагоны, которые опломбировали и отправляли в Челябинск. Работы
было очень много: нужно было актировать грузы, составлять акты на вещи и
грузы. Активно этим занималась Иванова Евфафья Федоровна, сестра жены
тогдашнего начальника станции Гуганова Александра Михайловича.
Катайских пожарных похоронили с почестями в братской могиле на
Боровском кладбище. Газета «Голос колхозника» (сейчас «Знамя»)
напечатала репортаж и снимок с траурной церемонии.
По словам Бориса Владимировича, Клюева его погибшего коллегу –
Блюденова Николая похоронили на Шадринском кладбище, где церковь. Сам
Клюев на похоронах не был. Детей у Николая не было, жена позднее вышла
замуж за другого. Брат Блюденова Николая позднее уехал из Шадринска в
Тюмень, где по слухам тоже погиб. (Ух, ты! Какая судьба у братьев?!)
далее Б.В. Клюев рассказал, что Блюденовы родом из Хлызово. Когда шло
строительство пути на Курган многие хлызовцы, пришли и трудились тут. По
окончании работ в 1933 году стали кадровыми железнодорожниками.
Дочь Б.С. Азамова – Зоя Андреевна Разбойникова рассказала, что после
взрыва отец долго и сильно хромал. Позднее Бахритдин Сафаевич уехал в
Среднюю Азию, по национальности он узбек. Зою удочерила одна шадринская
семья, но судьба папы сильно заинтересовала ее. Во время нашей встречи
она подробно узнала, что произошло в то утро – 18 февраля 1952 года.
Работает она преподавателем в финансовом техникуме.
Кстати, пожарный Богдашов Александр Иванович не был похоронен в
братской могиле Боровского кладбища, а его увезли на родину, по слухам, в
Шадринский район…
Прошли годы. На некогда пустынном месте рядом с железной дорогой,
рядом с огромной воронкой появились жилые дома, целые кварталы плотной
городской застройкой. Много жилья построил в 70-е – 80-е годы тогдашний
крепкий совхоз «Троицкий». Удивительно, но в считанных метрах от воронки
появилась путейская жилая розовая казарма.
И вот вместе с другом – Владимиром мы пришли на это место.
Сфотографировали. Оказывается, от железнодорожного моста через Катайку
до воронки – 750 метров. Удивили ее размеры – 75 метров, глубина – 6
метров. Края покрыты молодой порослью березок и осинок, а наверху растет
густой шиповник, а в самой воронке – 2 яблоньки. Сейчас железнодорожное
полотно стало выше, появился второй путь, по рельсам несутся мощные
электровозы, которые ведут длинные составы.
Но не у всех короткая память. Мы не Иваны родства непомнящие. Нашелся
у нас в Катайске неравнодушный человек, который несколько лет назад
увидел, что памятник источен временем, а сама могила пожарников заросла
травой и кустарником и тогда В.Ф. Кузнецов – председатель ветеранской
организации РОВД, правоохранительных органов и МЧС вместе с тогдашней
главой города – Н.Д. Кузнецовой обратились с письмом, с просьбой к
начальнику ЧС Курганской области В.Н. Савину – оказать финансовую помощь
в установке надгробия и памятника на братской могиле Боровского
кладбища. Прошел год, но высокопоставленный начальник не счел нужным
даже ответить. Вот тогда Владимир Федорович, вместе с председателем
ветеранской организации города Г.М. Кафтайкиным направили другое письмо
министру МЧС РФ С.К. Шойгу. И только тогда тогдашний начальник ГУ 20 ГПС
МЧС России по Курганской области, полковник внутренней службы А.А.
Кузьминых приехал в Катайск.
В.Ф. Кузнецов был приглашен к нему на беседу, они вместе съездили на
Боровское кладбище. Полковник дал слово офицера, что новый памятник
будет установлен ко Дню пожарной охраны.
27 апреля 2009 года у братской могилы прошел многолюдный митинг, на
нем были кадеты средней школы № 2 и ПУ-13 г. Катайска, представители
МЧС Шадринска, Далматова и Катайска, родные и близкие погибших,
руководители района и города. Все было хорошо, но после митинга на
мраморном памятнике обнаружились ошибки в фамилиях и неточная дата.
И снова неугомонный Владимир Федорович заставил исправить на
памятнике все это, вскрыв полную безответственность, бездушие высокого
начальства. Нынешний мэр Катайска – В.П. Маслаков, депутаты городской
Думы поддержали инициативу В.Ф. Кузнецова – установить в городском парке
у мемориала погибшим в годы Великой Отечественной войны 1941-1945-х гг.
памятный камень с именами погибших – героев пожарников. Верится, что,
такой камень будет установлен. Герои этого заслужили.
А именем героя – шадринца Николая Блюденова может, стоит назвать одну
из улиц Катайска? С помощью ветеранской организации станции Шадринск
попытаться найти его родных и через них – его могилу.
На многие вопросы я нашел ответы. За уширение пути тогда осудили
мастера Ломаева и бригадира пути – Коротких. Дали им по 5 и 7 лет.
Ломаев после срока бывал иногда в Катайске, проживал он в городе
Каменск-Уральском. Бригадира пути Коротких больше никто не видел. Ведь в
то время на железной дороге было введено военное положение с 15 апреля
1943 г., которое отменили лишь в 1955 году. Сейчас на некоторые вопросы –
нет ответа. Начальник станции Гуганов А.М. конечно, многое знал, но он
давно уже скончался. На такие вопросы: почему с рельсов сошел легкий
вагон-теплушка, ведь при уширении пути наоборот сходят наиболее тяжелые
вагоны; почему прикрытие было не со стороны вагона с детонаторами,
которые от огня именно взрываются, а взрывчатка от высокой температуры
не взрывается; почему комиссия заключила, что с рельсов сошел только
один вагон? При расшифровке скоростемерной ленты вагон сошел с рельсов
при скорости 25 км/час, и после этого поезд прошел еще 100 метров.
Почему был закрыт семафор при свободности путей на станции Катайск? Ведь
дежурный по станции знал, что идет состав с разрядным грузом. Он был
извещен об этом приказом поездного диспетчера? В конце номера поезда
стояла буква Р, извещающая о наличии в нем взрывоопасного груза.
Наверное, эти ответы можно получить лишь в архивах МПС в Москве или в
управлении Южно-Уральской железной дороги в городе Челябинске. Вот бы
ознакомиться с ними! Тогда в стране все держалось в строжайшей тайне.
Источник: |
| Категория: Мои статьи | Добавил: галина (15.05.2012)
| Автор: E W
|
| Просмотров: 1669 | Комментарии: 0
| Теги:
| Рейтинг: 5.0/4 |
|
|
|
 |
Директор МУК «Катайский районный краеведческий музей»
Ольга Сергеевна
Зеленина
|
|
|
